"Судебная медицина - не для слабонервных"

- Владимир Григорьевич, откуда вы родом и как попали в Кызыл?

- Родом я из Красноярского края, в Кызыл попал первый раз в 1968 году, когда женился на кызыльчанке, второй раз попал по долгу службы молодым лейтенантом в 1973 году: служил в должности начальника медпункта в одной из воинских частей. Тува мне понравилась. Демобилизовавшись и проработав некоторое время в Красноярске, я с женой вернулся в Кызыл, куда нас пригласили работать в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Открылось два отделения: в одном, судебно-гистологическом, работала моя жена Нина Николаевна, в девичестве - Веселова, во втором, физико-техническом, стал работать я. Оба стали этими отделениями заведовать. Она изучает микроструктуру тканей организма, я же занимаюсь с вещественными доказательствами по разным видам преступлений. Вот так и работаем уже 27 лет.

- В вашей семье существует древняя история о прадеде и графине, расскажите об этом подробней.

- Тонкие подробности я уже забыл, но по сохранившимся семейным альбомам я помню старинные фотоснимки весьма импозантных молодых людей с детьми, на фоне красивейшей природы и необычных строений. Молодой человек - это прадед, в годы первой мировой войны попал в плен, и где-то в Западной Европе ему пришлось служить управляющим в большом поместье. Молодая, то ли графиня, то ли баронесса, где-то его лет, похоронила мужа. Дед вдове понравился, он - высокого роста, с черными усами. Просила остаться - пожениться, но дед уехал в Россию к своей жене - белоруске. Не позарился на добро и титул, а если было бы иначе, то и меня, может быть, не было. Сохранились лишь пожелтевшие от времени фотоснимки.

- А вы как встретились со своей женой?

- На сельхозработах, в студенческие годы. Мы, двое второкурсников, я и мой приятель - одногруппник, поехали с бывшими абитуриентами, но уже нынешними студентами в совхоз. Мы были у них старшими, а их, «молодых», было ни много ни мало, а 80 человек. Я ремонтировал сельхозтехнику - комбайны, трактора, работал на тракторе - стареньком ДТ-54, пахал землю, а мой напарник с первокурсниками убирал поля. Вот в колхозе и подружились с моей будущей женой - Ниной Николаевной. Поженились на пятом курсе, к окончанию института у меня появился сын Игорь. Игорь подавал большие надежды, но судьба его оказалась трагичной, к сожалению, его нет больше с нами. Дочь Наташа выбрала также родительский и дедовский путь, она - студентка пятого курса Красноярской медицинской академии.

- У вас редчайшая профессия - единственный в республике эксперт в области медицинской криминалистики…

-Профессия действительно очень редкая, сейчас в России если сотня экспертов наберется, то хорошо, а раньше во всем Союзе было менее 200 экспертов (физико-технических судебно-медицинских экспертов, как ранее назывались). В соседней Хакасии также трудится только один эксперт. Эксперт медико-криминалистического отделения, помимо судебной медицины, и всего того, что с ней связано, должен разбираться еще во множестве вопросов, связанных с медициной, техникой, наукой. Должен хорошо знать физику, оптику, фотографию, электронику, химию, и прочее, и прочее… Эти знания помогают применить и выбрать тот метод исследования, который позволит максимально получить информацию, исследуя тот или иной предмет, представленный на экспертизу, в уголовном деле проходящий как вещественное доказательство. Приходится проводить десятки разновидностей экспертиз.

И за это время следственным органам ни разу не пришлось отправлять на исследование в другой регион, все делается у нас. Однажды подсчитали и очень удивились: если бы работа отделения, в котором работает один эксперт и два лаборанта, стала бы, к примеру, выполняться в соседнем регионе, нашей республике пришлось бы ежегодно тратить на это более 2,5 миллионов рублей, а если взять все отделения, лаборатории Бюро, то затраченная сумма исчислялась бы уже десятками миллионов рублей. У нас же все делается бесплатно. Объем работы из года в год растет, отдыхать не приходится.

Что касается остальных подразделений Бюро, там такая же картина. Нагрузка растет и растет, люди остаются прежние - с недюжинной работоспособностью и твердой волей. Слабых людей в нашей профессии нет. Судебная медицина - не для слабонервных.

- Проводник душ - так греки называли Гермеса, уводившего души в подземный мир…

- Души мы не провожаем. Они улетают сами. Мы только можем сообщить: отлетели эти души по воле Бога, или же им кто-то помог отлететь. Вот этого «помощника» потом устанавливают правоохранительные органы. Что касается души, то, по последним информационным данным, есть материал о том, что, умирая, человек теряет до 3-6 граммов своего веса, утрачивая информационное энергетическое поле. Видимо, это и есть потеря души.

- Вы верите в Бога?

- Ну, вы знаете, какая-то вера у человека должна быть. Раньше верили в нашу родную партию, наше дорогое правительство, во Владимира Ильича, Иосифа Виссарионовича, Леонида Ильича, но сами знаете, что случилось - колосс оказался на глиняных ногах! Все рухнуло. Ничего не осталось. Осталась религия. Остался Бог - Всевышний, создатель Вселенной.

- Не боитесь ли вы гореть в аду, за то, что, как полагают старые люди, тревожите умерших?

- Мы устанавливаем истину. Найдя ее, мы можем помочь наказать зло. А зло должно быть наказуемо. Так что вряд ли за это последует гиенна огненная.

Работаем мы в тесной связи с правоохранительными органами: с работниками уголовного розыска, следователями прокуратуры, милиции, судами. Министерства у нас разные, но задача общая - борьба с преступностью. Наша служба как звено в цепи - нет звена, и цепь разваливается. К сожаленью, ютимся мы в разваливающемся здании на 304 квадратных метрах, а должно быть не менее 4500 квадратных метров. В Хакасии, на зависть нам, выстроено прекрасное здание Бюро СМЭ.

В свое время (в начале «перестройки») было предложение со стороны Главного Бюро Российской Федерации: на нашей базе открыть региональный центр баллистики и трассологии, ведь наше бюро считалось в России не последним. Но опять же все упиралось в нашу нищету голимую - в помещение. Где мы ютимся! Стыд! С пятидесятых годов - в той же хижине с гниющими полами и обваливающимися потолками, замерзающей зимой, с «удобствами» на дворе, безнадежно мечтая о новом, давно обещанном, просторном и оборудованном, достойном республики здании. Республика, вышедшая на первое место по преступности в России, имеет такое жалкое помещение, в котором размещается одна из важнейших экспертных служб.

Негде разместить сотрудников. Свой кабинет отдал для размещения аппаратуры и молодого специалиста, а сам уже давно перебрался в комнатушку, где нет даже окон.

Хотелось бы еще раз поблагодарить прежнего министра МВД Тувы Сергея Саин-Белековича Монгуша: он, дальновидный и мудрый человек, предложил нам разместиться в строящемся здании Оперативно-криминалистического центра. Это беспрецедентный случай в России. Польза была бы огромная и в оперативном плане, и в плане раскрываемости тяжких преступлений. В этом смысле Тува была бы инициатором создания такого уникального симбиоза. В этом году здание лабораторного корпуса будет построено. Хочется поблагодарить за это министра экономики Светлану Николаевну Сапову и нашего руководителя республики Шериг-оола Дизижиковича Ооржака.

- Расскажите о самых трудных, интересных исследованиях из своей практики.

- В двух словах об этом рассказать невозможно. Можно рассказывать часами, сутками. Могу перечислить для примера некоторые вопросы следователей, на которые приходилось отвечать: «Кому принадлежат фрагменты костей - человеку или животному? Если человеку, то какой пол, раса, рост, возраст?», «Нанесено ли повреждение, выявленное на костях черепа, топором или молотком, изъятым с места происшествия?», «Имеются ли у потерпевшего следы действия электричества?», «За какой промежуток времени можно сжечь труп новорожденного ребенка, если топить печь дровами?».

Вот такие, леденящие душу обывателя вопросы, и на них нужно дать научно-обоснованный ответ. А чтобы эксперта не приняли за идиота, нужно провести исследование на должном уровне, применяя не один метод исследования, обосновывая выводы.

Случай из практики? Вот пришел на память эпизод из семидесятых годов. Приезжаем на место происшествия с опергруппой: следователь, работники уголовного розыска, судебно-медицинский эксперт, криминалист - одним словом, вся машина УАЗ-452 набита - убийство. Приезжаем в двухквартирный дом на окраине Кызыла. В комнате, в луже крови, трупы мужчины и женщины. Женщина - в накинутой на сорочку кофточке. Первоначальная версия - между супругами произошел скандал. У мужчины колото-резаное ранение в области сердца, а у женщины два колото-резаных ранения грудной клетки. Предположили, что муж в разгаре конфликта убил вначале жену, а потом себя. Но потом один из оперативных работников вышел на крыльцо покурить и, обладая отличным зрением, увидел на углу сарая, стоявшего в огороде, торчащий в стене нож с окровавленной рукояткой с четкими отпечатками папиллярных узоров. Но у потерпевших, ни у мужчины, ни у женщины, руки в крови не были испачканы. Потом мой взгляд упал на пепельницу, в которой находились окурки сигарет «Шипка» и папирос «Беломорканал». По свидетельству соседки, потерпевшая не курила, а ее муж курил «Беломорканал». Видимо, сигареты курил кто-то третий. Помимо окурков в пепельнице были обрезки ногтей. Рядом с пепельницей лежали ножницы. Но у потерпевших ногти свежеподстрижены не были.

Версия изменилась. А не приходил ли в дом знакомый мужчина? Срезанные ногти, по ширине и толщине явно похожи на ногти мужчины, занимавшегося физическим трудом. В шкафу были обнаружены два перевернутых, но не вымытых стакана с запахом вина, а бутылка из-под портвейна стояла за шторой у окна.

Обратил внимание и на стоящий у стола венский стул с отставшей от сиденья фанеркой, на которой слева обнаружили светло-коричневую нить из эластика, точнее из кримплена, по тогдашней моде. Осмотрели всю одежду в квартире, ткани с такими нитями обнаружить не удалось. Не сидел ли на этом стуле преступник?

Но самое интересное, когда спросили понятых: не ходит ли кто из ваших соседей в кримпленовом костюме светло-коричневого цвета. Они сразу же сказали: «Колька! Вон там живет, через дом, он сейчас квартальные проматывает, но успел еще купить кримпленовый костюм». Оперативники сразу же Кольку нашли, еще пьяненького. Колька все отрицал: год назад, мол, заходил, да и то чисто случайно. У Кольки оказались коротко подстриженные ногти и затяжка на задней поверхности левой штанины. А на рукоятке ножа обнаружены отпечатки его пальцев.

Была проведена криминалистами идентификация папиллярных узоров подозреваемого и отпечатков на рукоятке ножа, который он швырнул в сторону огорода. Судебно-медицинскими экспертами биологического отделения были обнаружены и идентифицированы следы крови на одежде Кольки, а медико-криминалистическим отделением были идентифицированы, по микрорельефу, остриженные ногти из пепель-ницы.

Вот так для Кольки закончился очере-ной поход к «даме сердца» и встреча с ее мужем. Муж дважды ударил ножом жену и пошел на вначале растерявшегося Кольку, но тот оказался моложе и проворнее.

Вот яркий пример тому, что при осмотре места нельзя упускать мелочи. На ногти и нить можно было бы и не обратить внимание, но вот собрались все «глазастые», и преступление было раскрыто на месте за какие-то полчаса.

- А правда ли, что преступник всегда возвращается на место преступления?

- Да на кой черт ему туда возвращаться? Мне кажется, что это писательско-киношный трюк: преступник ходит на место совершения преступления, как на свидание с любимой.

- Можно ли привыкнуть к виду крови, к виду трупов?

- Представьте такое: хирург, сделав скальпелем надрез кожи, при виде крови упал в обморок - больной умрет на операционном столе. Каждый человек в процессе жизни неоднократно сталкивается и столкнется с видом трупов. У сироты, конечно, возможностей меньше.

Наша работа не для слабонервных. Эксперту неважно, кем раньше был труп. Для эксперта это - биологический объект, в котором нужно разобраться: почему прекратилась в нем жизнь, что послужило причиной этого - болезнь или насильственное воздействие.

- Трудно ли подготовить эксперта вашего профиля?

- Да. Эксперта не так просто подго-товить. Для того, чтобы стать специалистом, нужно не менее пяти лет работы после прохождения интернатуры. И все это время он работает под контролем своих старших коллег. Нужно постоянно трудиться, работать с литературой и постоянно учиться и совершенствоваться. Сегодня коллективом в 69 человек мы выполняем объем работы, который на самом деле должны выполнять 309 человек. И очередь из квалифицированных специалистов к нам не стоит.

Приходил как-то студент, заканчивающий медицинскую академию и изъявивший желание проходить обучение (интернатуру) на нашей базе по судебной медицине. Показал зачетную книжку. Одни тройки! О судебной медицине, патологической анатомии, об элементарных процессах имеет весьма смутное представление. Но ведь учится!? И сессии каким-то образом сдает!?

Сказал, что людей лечить не хочет (я думаю, им повезло!). Ведь, дурень, не понимает того, что эксперт должен прекрасно разбираться в клинических науках и морфологии человеческого организма. За каким хреном поступал в такой вуз? Какой из него будет врач? Это балласт и позор. Ушел, сильно обидевшись.

Мне все больше и больше (с каждым го-дом) жаль человека заболевшего. Иногда удивляюсь живучести людей. Прости меня Бог, но это так. Приходила как-то девица, мама (большая начальница) при-водила, несколько раз мне повторила свою должность, ожидая эффекта. Девица закончила химический вуз и хотела стать химиком-аналитиком. Оказалась откровенной дурой. При просьбе напи-сать формулу серной кислоты написала формулу сернокислой меди с двумя ошибками! Об аналитической химии что-то слышала, но где, и сама, видимо, не знает. Ушла опять же, мягко говоря, недовольная.

Так что с молодыми кадрами проблема. А высококвалифицированные специалисты уезжают. Вот сейчас два работника едут в Красноярский край. Предложены хорошие условия, высокая зарплата и прекрасные квартиры. Наших специалистов везде ценят. Жаль мне расставаться с хорошими ребятами, и я с ужасом думаю, кто мне еще преподнесет «сюрприз». Где брать высококвали-фицированные кадры, ведь столько времени идет на подготовку! Сейчас молодежь первое, что интересует - это деньги. Идут к нам и первый вопрос: а каков размер зарплаты, которую я буду получать? А не объем работы, которую придется выполнять, причем качественно.

- Как я понимаю, вы, несмотря на внешнее обаяние - очень жесткий начальник?

- Скажу одно, если при всем разнообразии характеров подчиненных, их неодинаковой работоспособности, прилежности, опыта, начальник хорош всему кол-ективу, то в данном коллективе - рутина, нет творчества и инициативы, полная бесконтрольность. Начальника такого нужно гнать. Мне сидеть в кресле «дурнем» не приходится, целый день в движении.

- Как же вам удается при такой работе и при такой загруженности оставаться обаятельным жизнелюбом и, помимо прочего, сохранять чувство юмора?

- (Вздыхает). Без юмора не выжить, юмор снимает стресс. Как в старой песне и новом анекдоте: «…Все гляжу, все гляжу я в окошко вагонное, наглядеться никак не могу», - поет пассажир поезда, а проходящий проводник ему бормочет: «А куда ты на хрен денешься!»

- Есть ли у вас слабости, были ли ошибки?

- (Смеется). У сильных людей - сильные слабости, у слабых - слабые. А ошибки у каждого есть. Кто не работает, тот не ошибается, главное, чтобы не было халатности. Одна, наверное, главная ошибка - что выбрал медицину, послушал сестер. А ведь хотел быть инженером-электронщиком, любовь моя - физика. Хотя и здесь, в общем-то, в техническом плане нашел себя, ведь здесь нужно знать помимо медицины - криминалистику, оптику, уметь чертить, рисовать, применять математику, геометрию, тригонометрию, химию, радиотехнику, электротехнику, ну и еще где-то 10-15 пограничных дисциплин плюс годы упорного труда.

- В народе ходят слухи, что Трисницкий изобрел прибор, который хотели купить американцы.

- К созданию прибора побудила жизнь. Нужно было сократить время проведения некоторых трассологических экспертиз. Традиционным методом для проведения одной экспертизы, требовалась неделя, а то и более. Нужно было изготовить десятки, а порой и сотни пробных снимков. А на указанном приборе можно получить результат за 10-20 минут, тратя фотоматериалы на несколько снимков, или же распечатать на принтере через компьютер, исключив фотографический иллюстративный процесс. В те годы, в начале девяностых годов, наши заводы, на которые я обращался, не взялись за производство этого прибора. После того, как официальным представителем стала фирма «Гринсиб-интернейшнл», этим прибором снабдили шестьдесят шесть бюро судебно-медицинской экспертизы. Мне было приятно слышать от своих коллег, приехавших из Санкт-Петербурга с учебы, что питерцы успешно работают на приборе и знают, что он создан в Туве. Задумок технических много, постараюсь со временем их реализовать. Жаль, что порой нет времени даже записать возникшее внезапно техническое решение.

- Часто ли на вас жалуются?

- Бывает, но редко. Доходило до курьезных случаев. Однажды пенсионер пришел с предложением сделать подлог. Получив отказ, пытался через суд высудить очень крупную сумму. Дочь его, студентка юрфака, была адвокатом со стороны отца. Процесс он не выиграл, и написал заявление в контрольно-ревизионное управление (родственник его работает в правительстве). В заявлении было указано, что работники бюро получают большие деньги, ни хрена не делая.

Все это, естественно, было рассчитано на алчность наших чиновников, они поэтому и купились на эту удочку: как так, деньги «большие» получают и никому не «отстегивают». Жаль, что зарплата чиновника не зависит от эффективности труда, многие не стали бы тогда рваться на «теплые» места. Стали разбираться. Коллектив получает заработную плату не от того, сколько каждый задом давить будет сиденье стула, а от конкретно выполненной работы, а ее у нас невпроворот и снижения пока не предвидится. Выяснилось также, что третья часть работы коллективом выполняется бесплатно, и министерством здравоохранения ставки на это не выделяются. Именно сейчас появились сутяги и кляузники, осаждающие правительство и минздрав смешными жалобами, якобы, мы получаем слишком много денег. На самом деле эти жалобы преследуют одну цель - дестабилизировать работу Бюро и, естественно, правоохранительных органов. И это материал для отдельной публикации, уже не интервью, а фельетона.

- А какие услуги у вас платные? И сколько «безродных» приходится хоронить за счет Бюро?

- Слава Богу, безродных мы теперь не хороним, этим занимается администрация Кызыла, согласно Указу первого президента России Ельцина о похоронном деле.

Раньше за счет Бюро приходилось хоронить до 95 умерших в год (безродных, отказных). Представьте, сколько хлопот. Сейчас эту заботу взяла администрация города, бюро спецуслуг.

Услуги мы никакие не оказываем, за свою работу денег не берем. Единственное, что не входит в обязанности санитара - одеть усопшего. Его одевают родственники, санитар оденет, если попросят, но сам плату диктовать не вправе. Дадут родственники ему гонорар - это их дело. Если будет известно о каких-либо фактах мздоимства, то нерадивый работник может поплатиться своим рабочим местом. Каждый житель нашей республики может прийти ко мне в любое время поделиться своей бедой и дать отзыв о наших сотрудниках. Двери мои для всех открыты.

- Как обстоит дело с опознанием неопознанных трупов?

- Опознание неопознанных трупов - это процесс довольно-таки сложный и длительный, хорошо, если родственники вовремя сообщат в органы милиции о том, что кто-то потерялся. Ну и к нам, конечно, приходят. А если пройдет время, и найдут лишь останки, порой растасканные домашними или дикими животными, то уже действительно тяжело, и требуются тщательные и очень сложные исследования, идентификационные экспертизы, молекулярно-генетические. Молекулярно-генетические исследования нам пока не по зубам, дорого очень. Одно оборудование для лаборатории, а оно импортное, стоит более 2,8 млн. рублей. Расходный материал тоже не дешев. Однако, большую часть опознаем.

- К чему в вашей работе нельзя привыкнуть?

- Нельзя привыкнуть к человеческой жестокости, к смерти детей. Человек по своему развитию намного выше живот-ных. Но, порой, ему многому надо учиться у наших братьев меньших. Ведь у животных нет тех пороков, которые имеет человек. А сколько у них доброты, привязанности. Животные своих детей не убивают, вступают за них в борьбу и в этой борьбе часто погибают. У людей - отец или мать, в пьяном угаре, может убить ребенка, живым бросить в печь. Да простят меня читатели, но это бывает и было.

- Как удается расслабиться после таких жутких впечатлений?

- Раньше, когда были молоды, выезжали на какое-нибудь озеро шумной веселой компанией, отдыхали, купались, пили хорошее вино, слушали хорошую музыку и веселились. Молодость проходит, и как-то начинает проходить все то, что связано с ней. С возрастом больше хочется покоя: послушать хорошую музыку, побыть на природе, летом поплавать, зимой покататься на лыжах. Общаться с природой нашей Тувы - счастье. Сколько красивых мест! Природа уникальна. За двадцать семь лет работы пришлось побывать во всех уголках, и причем на всех видах транспорта, включая лошадь. И все же разнообразию природы не перестаю удивляться. Правда, это не всегда удается. Все какая-то суета и хроническая нехватка времени. Почему-то в молодые годы времени была уйма. Остается себя тешить тем, что живешь полноценной жизнью.

- Ваши увлечения?

- Люблю книги. Домашняя библиотека большая - около трех с половиной тысяч томов. Книгами забит гараж, нет времени провести чистку. Часть книг отнес в Национальную библиотеку имени Пушкина, часть - уничтожила вода на даче. Более полутора тысяч томов - медицинская литература, часть - классика: русская, зарубежная. Есть редкие книги, среди которых издания по судебной медицине конца 19 века. Из писателей российских люблю читать Чехова, из зарубежных - О`Генри. Читая их произведения, видишь, как у наших народов много общего, хотя они диаметрально удалены друг от друга на планете. Считаю, что «История одного города» Салтыкова-Щедрина отображает именно наше время, в котором нам приходится жить. Не перестаю удивляться технической прозорливости Жюля Верна. Сейчас есть больше возможностей приобретать хорошие книги, которые раньше приобретали «по блату», служили у обывателей украшением интерьера и никогда не открывались.

Люблю музыку. Классическая музыка вечна, радует слух. В прошлом году был приятно удивлен нашим тувинским симфоническим оркестром, исполняющим произведения Грига. У нас замечательные музыканты. К сожалению, идет вырождение культуры. Молодежи привили много примитивного. Этот примитивизм разъедает мозг наших подростков. Почти на каждом канале телевизора секс и насилие, а самое страшное - идет натуральная учеба, как и каким способом убить человека и скрыть следы преступления.

- Как вы считаете, высок ли сегодня в обществе статус медицинского работника?

- Есть такое выражение, правда, из преступного мира, - «опустили». Это как раз относится к медицинским работникам. Сейчас медицина и педагогика - падчерицы. И та прибавка, о которой уже год трубят, мало что даст: цены-то растут и будут расти. Здоровье населения столь хилое, что в армию призывать практически некого, парни-призывники, как картофельные ростки - худые, чуть ли не просвечивают. Их нужно в армии только полтора года откармливать. А когда служить? Генофонд России нужно как можно быстрей оздоравливать, а то нация может выродиться.

- Что же, по вашему мнению, ждет впереди Туву и Россию? - Я - оптимист. Но иллюзии никогда не строил, всегда анализировал факты и события. Уже есть положительные сдвиги. Мы сдвинулись с мертвой точки, я это понял после того, как нам выдали зарплату не новыми ассигнациями, а несколько потрепанными купюрами. Это значит, что печатный станок делает паузы, а ведь это самый благоприятный признак.

Со временем люди, наконец, займутся хозяйством. В Туве будет расти поголовье скота и надои не только у Чучева, а и во всех хозяйствах. Хотелось бы, чтобы труд чабана, хотя и почетный, но перестал быть опасным, ведь кайгалы не только могут обокрасть, но и убить.

В нашей республике для процветания добра достаточно - нужны только умелые руки. И они со временем появятся!

Фото:

1. Здесь ютятся уникальное судебно-медицинское бюро и морг.

2. Коллектив Бюро судебно-медицинской экспертизы. 2002 год.

3. Владимир Трисницкий с ветераном труда и своим первым помощником – лаборантом медико-криминалистического отделения Тамарой Васильевной Фадеевой.