газета «Центр Азии»

Пятница, 29 марта 2024 г.

 

архив | о газете | награды редакции | подписка | письмо в редакцию

RSS-потокна главную страницу > 2004 >ЦА №14 >«ЖИЗНЬ ДЕЛИТСЯ НА ДВЕ ПОЛОВИНЫ: ОДНА – РАСКОПКИ, ДРУГАЯ – ИХ ОСМЫСЛЕНИЕ

«Союз журналистов Тувы» - региональное отделение Общероссийской общественной организации «Союз журналистов России»

Самые популярные материалы

Ссылки

электронный журнал "Новые исследования Тувы"

купить квартиру в газипаша турция

«ЖИЗНЬ ДЕЛИТСЯ НА ДВЕ ПОЛОВИНЫ: ОДНА – РАСКОПКИ, ДРУГАЯ – ИХ ОСМЫСЛЕНИЕ

Люди Центра Азии ЦА №14 (9 — 16 апреля 2004)
altДолгожданное событие произошло в Петербурге 2 марта: в Государственном Эрмитаже, в Арапском зале Зимнего дворца открылась выставка произведений древнескифского искусства из знаменитого кургана Аржаан-2. Напомню: раскопки кургана VII в. до н.э. в долине Уюка начались в 2000 году. В 2001 году была вскрыта оставшаяся неразграбленной могила царя и царицы, и в ней обнаружены драгоценные предметы и украшения, сказочно многочисленные и прекрасные. Работы продолжались в 2002-2003 годах и не закончены до сих пор. Обнаруженные в двадцати девяти погребениях кургана вещи были направлены на реставрацию и изучение в Эрмитаж. Те из них, что уже отреставрированы (это далеко не всё, но, пожалуй, самое интересное), – предстали перед восхищёнными зрителями. Мы знакомили читателя «ЦА» с ходом работ на кургане, теперь – самое время поближе познакомить его с руководителем сенсационных раскопок – Константином Владимировичем Чугуновым, питерско-тувинским Шлиманом. (Прим. ред.:Генрих Шлиман – немецкий археолог, открывший местонахождение легендарной Трои и раскопавший её).

 

ЧУДЕСА С МАНЕКЕНОМ

Константин Чугунов на раскопках кургана Аржаан-2Признаюсь честно: я собирался встретиться с Чугуновым в каком-нибудь тихом месте, побеседовать часок под диктофон и предъявить читателю большое-пребольшое интервью с археологической знаменитостью.

Увы, планам моим не суждено было сбыться. С того момента, когда стали известны сроки подготовки выставки (а они окончательно определились в декабре), Константин сделался неуловим. Интересный феномен: мы, экспедиционники-питерцы, общаемся друг с другом преимущественно в Туве, на раскопе и в лагере; а по возвращении на родину – теряем друг друга, порой до следующего сезона. Да уж, джунгли большого города. Но тут – особый случай.

В кургане Аржаан-2 было обнаружено около семи тысяч золотых, железных и бронзовых предметов, не считая мельчайшего золотого бисера. Да ещё керамика, да ещё деревянные, да костяные изделия, да множество каменных плит с рисунками-петроглифами. Я уж не говорю о колоссальном объёме реставрационных работ, но даже простое описание находок, составление научного отчёта требуют уймы времени. А ведь каждую вещь надобно не только описать и внести в каталог, но рассмотреть, сравнить с другими, в конце концов – понять.

Вещи – мастера задавать загадки; в особенности – вещи аржаанские. Вот железные наконечники стрел, инкрустированные золотом. Как удалось древним мастерам добиться того, что золото держится в железной оправе, не вываливается из пробитых в чёрном металле канавок? Вот серёжки с золотой зернью. Какова технология их выполнения, как удалось мастеру припаять мельчайшие, почти микроскопические бисеринки к золотой основе? И таких загадок ровно столько, сколько вещей. Тут не отделаешься обыкновенным научным отчётом: надо писать большую обобщающую книгу-монографию.

Ещё в октябре Чугунов говорил мне, что монография продвигается, но медленно, что очень много нужно проводить трудоёмких исследований, сравнивать с материалами других раскопок, искать корнии связи – ведь никаких прямых аналогов многим аржаанским вещам и технологиям до сих пор не обнаружено. Так что работы и заботы со всей этой наукой хватало. И тут вдруг выясняется: срочно пора готовить выставку, хотя раньше её проведение намечалось на 2005 год, да и реставрационные и исследовательские работы ещё не закончены.

Не буду утомлять читателя подробностями того, что такое подготовка выставки. Навешие булавки, украшавшей женскую прическу.Понятно, что в экспозиции должна быть логика, а значит, экспонаты должны быть интерпретированы и расставлены по точно найденным местам. Понятно, что должен быть составлен сопроводительный текст, определены датировки, объяснено назначение предметов, всё надписано и продумано. В нашем случае ещё надо было решить нелёгкую задачу: в царском погребении было обнаружено около пяти тысяч золотых бляшек в виде пантер, нашитых некогда на погребальные одежды царя и царицы. Благодаря уникальной сохранности памятника и скурпулёзнейшей работе питерских археологов, удалось проследить порядок расположения бляшек на одежде. Появилась редкостная возможность реконструировать вид и покрой костюма. Конечно, это тоже надо было сделать к выставке; тут же заказали манекен, решили одеть его в царские одежды, украшенные гальванопластическими копиями золотых изделий. А ещё надо было написать текст для большого Общий вид царской могилы. Фотография 2001 года.альбома и для маленького буклета. И подобрать фотографии. И дать материал в один журнал, и в другой. И проследить, чтобы в тексте для альбома не встречалось слово «бляшки» (его почему-то забраковала издательская цензура), а в журнале Пулковских авиалиний не попадались изображения черепов и костей (тутошнее начальство посчитало, что такие картинки угнетающе подействуют на психику авиапассажиров).

Само собой разумеется, что по мере приближения срока открытия возникали всевозможные непредвиденные трудности, нарастала суматоха и неразбериха. С тем же манекеном получилось – смех и грех. Заказали его какой-то фирме, написали в бумагах: «манекен мужской, телесного цвета». В срок товар, конечно же, не пришёл, поступил с опозданием, в самый, что называется, притык. Распаковали его Чугунов со товарищи – а там фигура женская, да ещё иссиня-чёрного цвета. Шутили: раз выставка в Арапском зале, будем говорить, что скифская царица была негритянкой. Но шутки шутками, а надо срочно требовать новый манекен. И ставить его, и подгонять к нему одежду, и прикреплять «гальвашки» чуть ли не в ночь перед открытием.

 

В СМОКИНГЕ И БАБОЧКЕ

 

Несколько раз мы договаривались с Константином о встрече. Даже дважды удавалось. Я пытался пустить в дело диктофон. Начинал задавать вопросы. Чугунов устало-безнадёжно смотрел сквозь очки на мои приготовления, что-то мямлил в ответ на первые, неизбежно глупые вопросы… Потом махал рукой и говорил: «Да ну к чёрту. И так надоело. Про меня ты сам всё знаешь, вот и пиши, а про вещи – прочитаешь в книжке. Давай лучше выпьем». Что мне оставалось делать? Питерско-тувинский Шлиман похудел, под глазами у него потемнело… И я, из милосердия, убирал диктофон. Надо ведь и Шлиману расслабиться. И мы расслаблялись.

Серьги из основного захоронения и сопроводительных могил. Диаметр колец – от 1,8 см до 3 см.2 марта я явился в Эрмитаж. Торжественное открытие выставки должно было состояться в Концертном зале. Приглашённые шли туда двумя потоками: с Иорданской лестницы и со стороны Эрмитажного театра, где уже закончилась пресс-конференция. В окружении свиты проследовал директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, сопровождаемая охраной, появилась Людмила Нарусова. Пробежали телевизионщики с громоздкой аппаратурой: «РТР», «НТВ», «RenTV», питерское телевидение. Я уже устал считать знакомых, экспедиционных, искусствоведческих, научных, газетно-журнальных и прочих, с которыми поздоровался, стоя в Аванзале. А вот и Чугунов – с какими-то людьми идёт, что-то говорит им. Вид отсутствующий.

И – что это? На нём чёрный смокинг и галстук-бабочка. Я знаю Константина с 1980 года, и в первый раз вижу его в галстуке. То ли дело: экспедиционный лагерь, солдатская рубашка, потёртые джинсы, кирзовые сапоги… Здешний, официальный, костюм странно как-то сидит на нём. Как гальванопластические золотинки на том манекене.

Дальше было торжественное открытие, речи, произнесённые всеми официальными лицами в микрофоны. Хорошие речи, одно только в них плохо – никто их не слышал и не слушал: эрмитажная акустика съела искусственный звук микрофонов. Потом толпа повалила в маленький (по масштабам Эрмитажа) Арапский зал; там немедленно создалась невероятная суматоха и толчея, в которой невозможно ничего увидеть, ни с кем поговорить. Вдалеке, за чужими спинами промелькнули знакомые тувинские лица – представители музея «Алдан-Маадыр» и республиканского министерства культуры. Появились и исчезли в толпе немецкие сотрудники Чугунова – Анатолий Наглер и Герман Парцингер из Германского института археологии.

Бронзовое оружие из мужских сопроводительных могил. Чекан – длина 18 см; ножи – 14,7; 15,7; 18,6; молоток-тесло – длина 9,3 см; наконечники стрел длиной от 3,8 до 9 см.Там и сям выплывали и пропадали друзья-товарищи по тувинским раскопкам: археологи Владимир Семёнов, Марина Килуновская, Сергей Хаврин, Владимир Кисель, фотограф Станислав Шапиро (один из авторов путеводителя по Туве, недавно изданного в Москве). А вот и сам Чугунов – припёртый в угол, стоит под софитами перед несколькими телекамерами и что-то рассказывает журналистам – с ожесточением в голосе и затравленно-безнадёжным выражением на лице. Только оторвался от одной группы репортёров – и тут же окружён другой компанией. И снова софиты, камеры, микрофоны, вопросы…

Модель котла. Изображение барана. Диаметр 3,9 см, длина цепочки – 4,2 см.Потолкавшись у витрин с полчаса, побродив ещё полчасика по залам крупнейшего музея мира, я направился к выходу. Сокращая путь, проскочил служебным ходом на одну из многочисленных закрытых для посетителей лестниц. Там, на площадке, с двумя товарищами по экспедиции усталый, измочаленный Чугунов стоял, курил. И я к ним присоединился. Между затяжками не удержался, спросил Константина: откуда у него эдакий галстук-бабочка, как у завсегдатая казино в Лас-Вегасе? Оказывается, начальник отдела археологии Эрмитажа дал на денёк поносить. А то неприлично: официальное открытие, иностранные гости, представители Совета Федерации, люди от губернатора… А главному герою и виновнику торжества на шею нацепить нечего.

 

СТРЕЛЬНА – АНИЧКОВ ДВОРЕЦ – УСТЮ-ИШКИН

 

Чугунов – уроженец Стрельны, маленького пригорода Петербурга, ставшего лишь недавно известным в связи с созданием правительственной резиденции.

Тут есть нечто знаменательно-символичное. Стрельна древнее Петербурга лет на сто, уже это обстоятельство располагает к пробуждению археологических интересов. Множество исторических и этнографических слоёв и напластований составляют воздух и почву этого места. Путевой деревянный дворец Петра Великого, руины усадьбы Орловых, причудливый дом-замок князя Львова, дворцы и парки великих князей Михаила и Константина. Тут же – остатки гвардейских казарм, следы немецкой колонии и вполне реально существующее цыганское поселение; с нынешними солидными и бородатыми отцами цыганских семейств Костя Чугунов учился в школе. По Стрельне бродит немало исторических легенд – и о шведских баронах, владевших Стрелиной мызой в XVII веке, и о кладах, запрятанных в стенах Троице-Сергиевой пустыни, и о бронзовых конных скульптурах Клодта – аналогичных тем, что стоят на Аничковом мосту в Петербурге – бесследно пропавших в начале Великой Отечественной войны.

В школьные годы Костик интересовался всей этой стариной – бессистемно, как и большинство стрельнинских мальчишек. Откапывал старинное стекло, битую посуду, натыкаясь иногда на фундаменты разрушенных строений; порой находил где-нибудь на берегу Финского залива покорёженное железо времён войны (в Стрельне в 1941 году шли ожесточённые бои). Сам он обо всём этом вспоминает в сборнике «Археология и не только»:

«Я вообще-то ещё в 1975 году впервые попал в археологическую экспедицию в Молдавию. Конечно, не сам – мама меня устроила… Это было исполнением моей мечты. А мечта взялась из книжек. Заинтересовался, конечно, как большинство, в пятом классе, когда изучали в школе древнюю историю. Читал много про археологию и археологов, читал Амальрика и Монгайта «Что такое археология?», читал про Шлимана и Трою – вот и загорелся…

А потом у меня в Стрельне был школьный приятель, тоже подвинутый слегка на археологии, и мы с ним копали в Стрельне, рядом в Петровским домиком… Находили там какие-то шпильки, какие-то обломки сосудов, фрагменты фарфоровых ваз – и были, конечно, счастливы. Ещё мы раскапывали блиндажи времён Великой Отечественной… Любили мы, как, впрочем, и многие наши сверстники, шастать в разрушенных дворцах по подвалам. Там тоже много всего интересного находили».

Потом кто-то из знакомых рассказал, что во Дворце пионеров в Ленинграде есть кружок археологии и что туда берут желающих. Осенью 1976 года пятнадцатилетний стрельнинский школьник отправился в великолепный Аничков дворец (тогда – Ленинградский Дворец Пионеров, сокращённо ЛДП). По боковой лестнице поднялся на второй этаж. И вошёл в комнату № 123, где за длинным столом в окружении юных энтузиастов сидел молодой и бородатый «Шеф» – Алексей Владимирович Виноградов.

Как-то недавно мы сидели с Константином, вспоминали историю археологического кружка, обсуждали «Шефа». Естественно, Алексей Виноградов – человек неординарный, а потому сложный, не без противоречий. Порассуждали о его достоинствах и недостатках. А потом Чугунов сказал: «А вообще, ты понимаешь, Анджей, он нас всех сделал. Вот, кто бы я был, если бы не Шеф? Обыкновенная шпана стрельнинская. Я археолог благодаря Виноградову».

Слова Чугунова многого стоят, особенно если учесть, что как учёный и как раскопщик он являет совсем иной стиль работы, нежели Виноградов. Ученик и последователь легендарного питерско-тувинского археолога А.Д.Грача, которого помнят во многих уголках Тувы, Виноградов создал свой – первый в Союзе – детский кружок археологии и с 1973 года начал вывозить воспитанников на работу в Туву. С этим кружком и Чугунов впервые переехал через Саяны летом 1979 года. В тот год копали в Сут-Хольском кожууне, в горах, на реке Устю-Ишкин. Трудностей хватало – и в пути, и на месте.

Первые раскопки Костика Чугунова в Туве. Конец семидесятых годов.Из воспоминаний Чугунова (всё в той же «Археологии и не только»):

«Помню момент растерянности: вылезли на Ленинградском вокзале в Москве, и я заблудился с обалденным рюкзаком и ящиком тушёнки в руках… Это был ужас! Иду и не знаю, куда… нашёлся только благодаря нашей униформе – этим белым футболочкам с эмблемой САЭ (прим. ред.:Сибирская археологическая экспедиция)»…

«Цыгане эти в Абакане… Там был такой гитарист однорукий. Он одной рукой умудрялся играть на гитаре. Может, он специально нас отвлекал, но именно в это время другие стали помаленечку наше хозяйство растаскивать… Они в числе прочего украли шефский чемодан. И вот их «цыганский барон» (или какой-то там другой начальник) пришёл потом с извинениями и говорит: «Вот моя глупая баба спёрла… Сволочь такая… Вот возьмите, пожалуйста». А Шефа не было. Мы этот чемодан открыли, а там стихи. Там был полный чемодан фотокопий самых разнообразных стихов».

На Ишкине работали полтора месяца, после трудов на раскопе, вечерами, под огромными, яркими сут-хольскими звёздами – читали стихи. Гумилёв, Цветаева, Пастернак, Мандельштам… Экспедиция Шефа не просто копала – она строила личности. Формировала судьбы.

 

ЗА ДВАДЦАТЬ СЕЗОНОВ – ПО ВСЕЙ ТУВЕ

Так вот Чугунов начал работать в Туве – в 16 лет. С тех пор работает каждый год, кроме 1981 (копал в Забайкалье) и 1982-1984 (армия). Сначала – в экспедициях маститых археологов.

Из его воспоминаний:

«В 1980 году после Кутужеково и завершения работ на могильнике Усть-Хадынныг мы… поехали в Саяно-Тувинскую экспедицию к Длужневской… Я поехал наудачу, надеясь, что не выгонят. Не выгнали. Более того, попал в Трубу, на Усть-Уса. Мы проехали через все отряды тогда: отряд Мандельштама – там пару дней побыли, отряд Семёнова, где поработали недельку… Потом мы стали перебираться в Енисейский каньон, где Длужневская должна была работать в устье Уса, на Иджире. Заброска туда была сложной – на лодках с Мугур-Саргола. Это было последнее место, куда доходили машины, сливали бензин в двигатели моторок, и дальше мы уже добирались по воде. На Мугур-Сарголе тогда работала М.А.Дэвлет. С ней тоже познакомился. Насыщенный был год в плане знакомств».

Надо пояснить: Мандельштам, Семёнов, Длужневская, Дэвлет – ведущие специалисты по археологии Тувы. В те годы их работы были сосредоточены в основном в зоне затопления Саяно-Шушенской ГЭС. Им – и Константину с ними – довелось побывать там, куда никогда не ступит (или по крайней мере, нескоро ступит) нога человека. Г. Длужневская, соратница Грача, ветеран тувинской археологии, сразу отметила молодого студента-вечерника (годом раньше он поступил на вечернее отделение истфака ЛГУ):

«Костя и Марина (прим. авт.: Килуновская, известная исследовательница петроглифов Тувы) тогда прекрасно вписались в коллектив… Чувствовалось, что у них за плечами уже достаточный опыт полевой работы».

Тут вскоре определились и будущие научные интересы Чугунова: скифы Центральной Азии. По возвращении из армии он сосредоточенно занимается изучением всего, что относится к этой теме. В 1985-1989 годах копает в разных экспедициях в Туве, Хакасии и на юге Красноярского края. Участвует в археологических разведках.

Спрашиваю я тут у Кости – в каких местах Тувы он был. Он начал перечислять – Ишкин, Сут-Холь, Балгазын, Мугур-Саргол, Труба, Аймырлыг, Баян-Кол, Суглуг-Хем, Бояровка, Хопто, Ак-Тал, Эрзин, Уюк, Тоора-Хем… В общем, куда проще оказалось сказать, где ему всё-таки побывать не удалось. Вот, красотами Монгун-Тайги не пришлось насладиться. На Кунгуртуге не бывал. Остальную Туву объездил почти всю. Причём по таким дорогам, по которым не всегда и не всякий внедорожник пройдёт. Археологическая разведка – дело серьёзное: курганы и петроглифы встречаются в труднодоступных горнотаёжных долинах, в дальних углах степи, на перевалах, у истоков рек, на краю пустыни…

В 90-х годах Чугунов участвовал вместе с покойным тувинским археологом И. Самбу в работах по паспортизации археологических памятников республики. То есть, в поисках и описании всего-всего-всего. Соответственно, побывал почти всюду.

Но главным делом с 1990 года становится своя экспедиция. В тот год Чугунов впервые получил Открытый лист на проведение археологических раскопок в долине Догээ-Баары под Кызылом.

 

ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ В «БОЧКЕ»

 

Чугунова всегда отличала скромность. Особенно в беседах с журналистами. На кургане. 2002 год.Фрагмент интервью удалось-таки записать. Место встречи – кафе «Бочка» на Миллионной улице в Петербурге, в трёх минутах хотьбы от Эрмитажа. Здесь после работы расслабляются многие сотрудники прославленного музея. Просьба сделать поправку на многолюдство и шум.

Костик, давай не будем прикидываться, что мы едва знакомы, я буду обращаться к тебе на «ты» и без отчества.

– Да уж, Анджей Анджеевич, пожалуйста.

Я так полагаю, что наших тувинских читателей прежде всего интересует, какие места в Туве нравятся тебе больше всего.

– Ну, ты понимаешь… Да в общем все. Есть такая особенность у Тувы: на какое бы место ты ни пришёл, огляделся, обжился – и смотришь, оно тебе уже запало в душу, даже если поначалу не понравилось. Само собой, навсегда таким родным местом останется Ишкин – первое знакомство с Тувой.

Ты помнишь, когда мы начинали копать на Догээ-Баары (прим. ред.: на правом берегу Енисея, в районе дач Вавилинского затона), как вначале всем не нравилось: мол, город рядом, дачи рядом, простора нет, гор нет, экзотики мало… А теперь – место настолько родное, что и не оторвёшься. И на Хопто было по-своему здорово. На что уж Аржаан (прим. ред.:Пий-Хемский кожуун): вначале казалось, что там тоска, что жить невозможно – воды нет, дров нет, тени нет. А в итоге и к этому месту, что называется, «прикололись», да ещё как. Теперь вот я бы хотел покопать знаешь где? Под Эрзином, на юге. Да, да, там, где пустыня близко.

А кстати, как тебе пришло в голову начать копать на Догээ-Баары?

– Давно было известно, что там расположено большое курганное поле. Насчитывалось что-то около пятидесяти курганов. Часть из них снесли без зазрения совести, когда разрабатывали песчаные карьеры по дороге на Кара-Хаак. А в конце восьмидесятых кызыльский исполком принял решение о выделении там участков под дачи. Памятникам грозило дальнейшее разрушение. В 1989 г. мы эту долину обследовали с Алексеем Ковалёвым (прим. авт.:петербургским археологом). Ковалёв добился заключения договора о финансировании спасательных археологических работ. И в 1990 году мы начали.

А какой сезон был самым лучшим? И самым трудным?

– Тяжелее всех был, пожалуй, сезон 1991. Тогда мы взяли какое-то невероятное количество курганов – десять штук: строительство дач должно было вот-вот развернуться, и надо было спешить. Народу набралось безумно много: в лагере одно время «тусовалось» около пятидесяти человек с собаками и детьми; да ещё дворцовские дети (прим. авт.: кружок археологии ЛДП под руководством Тамары Жегловой) стояли отдельным лагерем поблизости. В тот год помимо организационных трудностей (ещё и опыта руководства у меня было – ноль) висело в воздухе что-то тревожное; потом, в августе, грянули события в Москве, ГКЧП и прочее. Всё это переживать в поле – не самое приятное занятие. В следующие годы – этак, примерно, до двухтысячного, главные трудности с одним были связаны: финансирование рухнуло. Ну, а самый удачный и трудный одновременно – это, конечно, 2001 год, когда всё это произошло с главным аржаанским погребением.

Твоя жизнь вот уже четверть века делится поровну между Петербургом и Тувой. Не возникало желания перебраться в Туву насовсем? Или обзавестись там вторым домом? Или даже второй семьёй – в истории питерско-тувинских археологических связей ведь и такое бывало?

– Ну, вот это последнее – почему-то нет. Как-то не появлялось таких мыслей. А что касается переезда в Туву насовсем… Ну, во-первых, я люблю Питер: всё-таки родина. Во-вторых, очень многое можно делать здесь из того, что трудно или невозможно делать в Туве. Всё-таки, здесь – архивы, фонды, библиотеки, научные центры. Институт истории материальной культуры. Эрмитаж даёт большие возможности для нашей науки. Получается так: половина работы – это раскопки в Туве; вторая половина – изучение и осмысление материалов летнего сезона в Петербурге. Соответственно и жизнь делится на две половины. Одна не «покатит» без другой.

И одна другой помогает. Я вот вижу: ты свой дом на лето берёшь с собой. И жена твоя с тобой ездит, и дочки…

– Когда у них и у меня есть такая возможность, что случается далеко не всегда. Но всегда к концу сезона (особенно если сезон – с мая по октябрь) устаёшь от полевой жизни. Домой начинает тянуть.

У тебя наверняка в Туве образовалось немало друзей? Кое-кого и я знаю…

– Я считаю так: друг – это тот, на кого можно положиться в самой экстремальной ситуации. Да, такие друзья в Туве есть. Это – Сашка Евсеев, Юрка Пищиков, с которыми мы во всякие передряги попадали, и которые – это я на опыте выяснил – никогда не оставят в трудной ситуации, придут, если нужно, на помощь, чего бы это им не стоило. Такие же друзья - Володя Тамба, Надя Пономарёва. Ну и есть дружественные люди, с которыми, может быть, пуд соли мы не съели, не довелось, но которые помогают нам бескорыстно, или с которыми просто можно уверенно иметь дело, что для России и для Тувы немаловажно. Их, действительно, немало – перечислять не буду, чтобы кого-нибудь не забыть, не обидеть.

Слушай, Константин Владимирович, а как ты думаешь…

 

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

 

Я не успел договорить: в кафе явилась небольшая толпа эрмитажных сотрудников, разговор немедленно переключился на подготовку к выставке, и больше мне уже не удалось задать Чугунову ни одного вопроса. Напоследок он мне вот что сказал:

– Мы с тобой увидимся двадцать девятого.

– А что такое?

– Как что? Антоша и Наташка женятся. Будет первая аржаанская свадьба.

Действительно, между сотрудниками экспедиции Антоном и Натальей всё как-то удачно сложилось в этот последний сезон. И вот они поженились 29 февраля, за два дня до открытия выставки аржаанского золота в Эрмитаже.


Фото:

1. Константин Чугунов на раскопках кургана Аржаан-2.

2. Навешие булавки, украшавшей женскую прическу.

3. Общий вид царской могилы. Фотография 2001 года.

4. Серьги из основного захоронения и сопроводительных могил. Диаметр колец – от 1,8 см до 3 см.

5. Бронзовое оружие из мужских сопроводительных могил. Чекан – длина 18 см; ножи – 14,7; 15,7; 18,6; молоток-тесло – длина 9,3 см; наконечники стрел длиной от 3,8 до 9 см.

6. Модель котла. Изображение барана. Диаметр 3,9 см, длина цепочки – 4,2 см.

7. Первые раскопки Костика Чугунова в Туве. Конец семидесятых годов.

8. Чугунова всегда отличала скромность. Особенно в беседах с журналистами. На кургане. 2002 год.


Анджей ИКОННИКОВ-ГАЛИЦКИЙ

 (голосов: 3)
Опубликовано 9 апреля 2004 г.
Просмотров: 9777
Версия для печати

Также в №14:

Также на эту тему:

Алфавитный указатель
пяти томов книги
«Люди Центра Азии»
Книга «Люди Центра Азии»Герои
VI тома книги
«Люди Центра Азии»
Людмила Костюкова Александр Марыспаq Татьяна Коновалова
Валентина Монгуш Мария Галацевич Хенче-Кара Монгуш
Владимир Митрохин Арыш-оол Балган Никита Филиппов
Лидия Иргит Татьяна Ондар Екатерина Кара-Донгак
Олег Намдараа Павел Стабров Айдысмаа Кошкендей
Галина Маспык-оол Александра Монгуш Николай Куулар
Галина Мунзук Зоя Докучиц Алексей Симонов
Юлия Хирбээ Демир-оол Хертек Каори Савада
Байыр Домбаанай Екатерина Дорофеева Светлана Ондар
Александр Салчак Владимир Ойдупаа Татьяна Калитко
Амина Нмадзуру Ангыр Хертек Илья Григорьев
Максим Захаров Эсфирь Медведева(Файвелис) Сергей Воробьев
Иван Родников Дарисю Данзурун Юрий Ильяшевич
Георгий Лукин Дырбак Кунзегеш Сылдыс Калынду
Георгий Абросимов Галина Бессмертных Огхенетега Бадавуси
Лазо Монгуш Василий Безъязыков Лариса Кенин-Лопсан
Надежда ГЛАЗКОВА Роза АБРАМОВА Леонид ЧАДАМБА
Лидия САРБАА  


Книга «Люди Центра Азии». Том VГерои
V тома книги
«Люди Центра Азии»
Вера Лапшакова Валентин Тока Петр Беркович
Хажитма Кашпык-оол Владимир Бузыкаев Роман Алдын-Херел
Николай Сизых Александр Шоюн Эльвира Лифанова
Дженни Чамыян Аяс Ангырбан и Ирина Чебенюк Павел Тихонов
Карл-Йохан Эрик Линден Обус Монгуш Константин Зорин
Михаил Оюн Марина Сотпа Дыдый Сотпа
Ефросинья Шошина Вячеслав Ондар Александр Инюткин
Августа Переляева Вячеслав и Шончалай Сояны Татьяна Верещагина
Арина Лопсан Надежда Байкара Софья Кара-оол
Алдар Тамдын Конгар-оол Ондар Айлана Иргит
Темир Салчак Елена Светличная Светлана Дёмкина
Валентина Ооржак Ролан Ооржак Алена Удод
Аяс Допай Зоя Донгак Севээн-оол и Рада Ооржак
Александр Куулар Пётр Самороков Маадыр Монгуш
Шолбан Куулар Аркадий Август-оол Михаил Худобец
Максим Мунзук Элизабет Гордон Адам Текеев
Сергей Сокольников Зоя Самдан Сайнхо Намчылак
Шамиль Курт-оглы Староверы Александр Мезенцев
Кара-Куске Чооду Ирина Панарина Дмитрий и Надежда Бутакова
Паю Аялга Пээмот  
 
  © 1999-2024 Copyright ООО Редакция газеты «Центр Азии».
Газета зарегистрирована в Средне-Сибирском межрегиональном территориальном управлении МПТР России.
Свидетельство о регистрации ПИ №16-0312
ООО Редакция газеты «Центр Азии».
667012 Россия, Республика Тыва, город Кызыл, ул. Красноармейская, д. 100. Дом печати, 4 этаж, офисы 17, 20
тел.: +7 (394-22) 2-10-08
http://www.centerasia.ru
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru