«СПУТНИКИ САМИ ПО СЕБЕ НЕ ЛЕТАЮТ»

Как бы далеко со времени выхода на экран комедии «Блондинка за углом» ни шагнул прогресс, всё равно не каждый деньвстретишь в Туве человека, имеющего самое прямое отношение к космосу. Итак, знакомьтесь: Владимир Хертек, подполковник космических войск России. Должность – начальник лаборатории центра испытаний космическихсредств. Место службы – Московская область, г. Краснознаменск. Женат. Супруга, Рамзия Габидулловна, учительствует.

Два сына – Дима и Саша – учатся в школе, старший – в пятом классе, младший – первоклассник. Свободное от защиты Отечества и обеспечения благосостояния семьи время подполковник Хертек отдаёт сыновьям.

– Как вы оказались в космических войсках, Владимир Седенович?

– Я учился на механико-математическом факультете Ленинградского университета. В то время существовала практика привлечения в военные вузы студентов гражданских вузов. После четвёртого курса я получил предложение перейти в Ленинградский военно-инженерный институт имени Можайского, теперь это Санкт-Петербургская академия имени Можайского. Мне это показалось заманчивым, космические войска тогда считались элитой армии да и интересно было, космос же... Так я стал военным. Окончил «Можайку»лейтенантом-инженером в 1983 году и был направленпод Улан-Удэ, в одну из частей космических войск. Уже больше двадцати лет прошло с того дня, дослужился до подполковника.

– Что относится к космическим войскам?

– Космодромыи части управления.

– Вам приходилось бывать на космодроме?

– Нет, ни разу. У меня другая работа. Сейчас яслужу в штабе, организую эксплуатацию оборудования. Самое низовое звено тоже прошёл, когда под Улан-Удэ служил. Спутники сами по себе не летают, ими надо управлять. Например, чтобы спутник не свалился с орбиты, надо, чтобы двигатель у него периодически включался. Каждый спутник имеет свою задачу, а чтобы он её выполнял, необходимо определённое воздействие. Пылесосом же мы управляем при помощи пульта, вот так и спутником…

– Космос для большинства из нас – что-то недосягаемое...

– Космос у нас пока по большей военный, а вот в Америке он гражданский. Военные управляют своими аппаратами, гражданские – своими. У нас ещё недавно всеми аппаратами управляли военные. В последние годы часть гражданских аппаратов от нас ушла, а новые аппараты идут уже чисто гражданские... Запускает, допустим, «Газпром» свой аппарат, покупает ракету-носитель...

– Зачем «Газпрому» космос?

– Как зачем? А информация? У него же предприятия по всей стране разбросаны. Да и для навигации. Сейчас ещё банки активно обмениваются информациейпо спутниковым каналам. Самые перспективные направления – это связь и навигация.

– Что осталось у военных?

– Чисто военные аппараты, конечно, у нас... Кроме этого, навигация, хотя потребители, в основном, гражданские. Связь осталась, большая часть её, например, аппарат «Горизонт», который «Орбиту» телевизионную обеспечивает. Метеорологические аппараты тоже у нас. Но в последние годы всё больше и больше аппаратов будутот военных уходить. По количеству спутников я не могу говорить, но раза в полтора их станет меньше.

– А как же тогда вечное соперничество с Америкой?

– Оно от количества аппаратов не зависит. Речь о том, чтобыувеличить срок службы, сделать их многофункциональными. Нужны космические аппараты, которые можно реже обслуживать. Это процесс общемировой. Мы тоже в нём участвуем.

– Техника становится всё сложнее, значит, и обслуживающий её персонал должен быть более подготовленным...

– Рядовой состав у нас очень небольшой. О космодромах я не могу говорить, а в наших частях изрядовых формируютсятолько роты обеспечения и роты охраны. Службу несут офицеры.

– В космических войсках есть место женщинам?

– У нас довольно много должностей гражданского персонала заняты как раз женщинами. В военных городках есть школы, детские сады, лечебные учреждения...

– Ваша жена – тоже из семьи военных?

– Нет, она до того, как вышла за меня замуж, к армии отношения не имела. В 1991 годуродилась наша семья. Нас познакомилидрузья. Надежда,подруга моегосослуживца, она у нас работала в вычислительном центре, была родом из Казани. Как-то они вернулись из отпуска, и Надежда меня спросила: «Когда у тебя отпуск?». Я сказал, что через неделю. «Езжай в Казань, я тебе там невесту нашла...» Я и поехал. Познакомились. Рая мне понравилась.

– И вы увезли её с собой в Сибирь?

– Не сразу, конечно, примерно через год. Мы поженились 11 января 1992 годав Казани. На месте службы, под Улан-Удэ, сразу получили служебную квартиру. Мы были уже довольно взрослыми людьми, говорят, что сложно в таком возрасте привыкать, но ... всё сложилось.Рамзия Габидулловна, Рая, родила мне двоих сыновей. Дима родился 24 апреля 1993 года, а младший, Саша, 26 июня 1997 года. Сама Рая рослав большой семье, но её отец умер, когда она была совсеммаленькой, вырастила её мама. Тёщу я ещё застал в живых. Она умерла в 1994 году.

– Как процесс реформирования, который идёт последние годы в армии, отразился нажизни офицеров и их семей?

– Я с 1998 года – в штабе, проблема у нас одна: жильё. Я с семьёй живу в общежитии, очень многие мои сослуживцы снимают квартиры. В нашем общежитии удобства – в конце коридора, душ – на первом этаже. С 1994 по 1997 год служил я в городе Малоярославце Калужской области. Там квартиру снималитри года, потом получили служебную, успели пожить немного. В 1998 перевелись в Краснознаменск, здесь тоже год снимали, потом получили комнату в общежитии. Квартиру очень сложно получить. Я, когда приехал, встал на очередь, был сто сороковым, а сейчас, через шесть лет – стодвадцатый.

– А жилищные сертификаты, насколько это реально?

– Сертификаты у нас получили несколько человек, ониобзавелись квартирами, дослужив до пенсии. Внедряется ещё накопительная система, но мне уже через год увольняться, исполнится 45 лет, эта система ничего мне не даст. Нынешним лейтенантам, может быть... Она рассчитана как раз на них.

– Увольняться в 45 лет обязательно?

– Я могу остаться, но нет смысла. Если я буду продлевать контракт, то жилья своего так и не получу. А здесь хоть есть надежда на сертификат жилищный.

– Но 45 лет – это не так много, у вас ещёсовсем небольшие дети. Чем вы собираетесь заниматься в гражданской жизни, какие перспективы?

– В сентябре мне исполнилось 44 года, я имею право пойти на курсы переподготовки, трёх-четырёхмесячные. Правда, гарантий трудоустройства они не дают, но с таким дипломом найти работу полегче.

Военные, ушедшие в запас, в принципе, востребованы и в Москве, и в Подмосковье. Причём, зарплата примерно вдвое больше, чем в армии.

– Вы пережили самые трудные годы в армии, но не уволились... Многие тогда ведь ушли.

– Да, уходили многие. Было время, когда никого не отпускали. Потом – «Уходите, никого не держим». Сейчас тоже отток есть, многие увольняются по состоянию здоровья, да и по другим причинам. Хотя бы из-за того, что некоторые фирмы при приёме на работу сразу кредит даютна приобретение жилья... Как тут осуждатьлюдей, которые лучшие годы отдали армии, ютясь с семьями в общежитиях илиснимая квартиры. Но не все уходят. Кому-то же надо делать эту работу.

Зарплата у нас небольшая, особенно для Московской области, поэтому почти все офицеры вынуждены где-то подрабатывать – либо в охране, либо торговать на рынке. Офицеры у нас, в основном, на рынках строительных материалов торгуют и на радиорынках.

– Вы, старший офицер, тоже вынуждены подрабатывать?

– Дети растут... Чем только я ни занимался – можно проследить: и электроинструментами торговал, и на лесоповале работалво время отпуска – помощником лесоруба, ив фирме по озеленению, у новых русских на дачах – это уже майором... Два раза был на участке у Аллы Борисовны Пугачёвой, сирень сажали. Хозяйка в это время там была, но онане вмешивалась в нашу работу, так, выйдет, что-нибудь спросит... Показалась мне вполне демократичной... Потом пару лет я работал в охране. Сейчас снова – в торговле, но уже не на рынке, а на складе. Командованием этохоть и не поощряется, но и не запрещается, у многих командиров сыновья – молодые лейтенанты, получающие за службу три тысячи рублей. Так что без подработкитрудно,дополнительная зарплата нередко больше жалованья на службе.

– Если ваши сыновья выберут карьеру военных, какой будет ваша реакция?

– С одной стороны, я бы этого не хотел, по собственному опыту знаю, какая это трудная карьера. С другой стороны, смотрю на семьисослуживцев – их сыновья идут в ту же «Можайку», конкурс немаленький. Там образование дают очень хорошее, выпускников многие фирмы стремятся заполучить. Курсанты после третьего курса заключают контракт и, закончив учёбу, они должны пять лет отслужить в войсках. Примерно такая система, какая в советские времена была в гражданских вузах, когда надо было несколько лет отработать по распределению. Но она более справедлива, на мой взгляд, чем та, что была не так давно в армии. Мы-то начинали служить не по контрактам, уходили в армию на 25 лет. Контрактная система совсем недавно стала внедряться, я вот только второй контракт заключил.

– Контрактная система – это шаг прогрессивный?

– Это нормальная система, справедливая. Ведь как получалось: человек выпускался из военного училища лейтенантом и... на 25 лет становился рабом государства. А сейчас – цивилизованный подход: ещё будучи курсантом, человек заключает контракт, служит после училища пять лет и дальше решает, стоит ли продолжать военную карьеру. Думаю, что и сержантский состав, и рядовые должны быть переведены на контрактную систему...

– А как совместить это с конституционной обязанностью по защите Отечества?

– Любое дело должны делать профессионалы. За два года солдат-срочник, как правило, специалистом не становится.По крайней мере, в космических войсках.

– Из чего, кроме службы, состоит жизнь военного?

– Как и у всех обычных людей – заботы о доме, детях, увлечения. И на грядках копаются кто хочет, берут небольшие участки. Ну а в Сибири – охота, рыбалка. В Краснознаменске любители поохотиться, порыбачить тоже есть. И туристический клуб есть. Заняться есть чем, было бы желание.

Как правило, космические части – это закрытый городок, несколько жилых пятиэтажек, школа, магазины... – всё как в небольшом городе плюс техническая территория, доступ куда имеют только военные. Но части наши чаще всего располагаются недалеко от крупных городов, так что об оторванности от цивилизации говорить не стоит.

– Вы часто бываете в Туве?

– Раньше, конечно, чаще дома бывал. Когда своей семьи не было – каждый год. Да и потом из Улан-Удэ уже с женой каждый год приезжали. Из Малоярославца два года приезжали, потом младший родился, потом – переводились на новое место службы... Так прошло несколько лет. Младшего сына нынче сюда впервые привезли.

Город, конечно, изменился. Стал похож на настоящий город. Темпжизни увеличился: и люди спешат, и машины. Обилие магазинов...

И пьяных не заметил, хотя жена и попыталась это опровергнуть. Лица у людей осмысленные. И чище гораздо в городе стало... Может быть, все положительные измененияс юбилеем связаны. Не знаю, но мне Кызыл таким гораздо больше нравится. Приятно приезжать в родной город и видеть его похорошевшим.

– У вас здесь остались друзья?

– Заканчивал я школу №15, а с первого по четвёртый класс учился в школе № 7. Хорошо помню одноклассниковВладимира Ильина, Александра Жаворонкова, Вахтанга Харебадзе. У Вахтанга отец был начальником штаба водной из воинских частейв Туве. После школы Вахтанг поступилв Новосибирское военно-политическое училище, так мы с ним и потерялись. А примерно в году 1996 мне мать написала, что приходил к нам домой какой-то парень и спрашивал про Харебадзе. Сказал, что вместе с Вахтангом воевал в Чечне. Оставил адрес. Я попробовал написать, но ответа не получил. Не знаю, жив ли он. Володя Ильин сейчасздесь, занимается предпринимательством.

– Расскажите о своих родителях, пожалуйста.

– И отец, и мама живут здесь, у меня ещё есть брат. Родители сейчас на пенсии. Отец, Седен Кудурукпаевич (прим. авт.: известный в Туве переводчик), человек строгий, если что-то говорит – надо выполнять. Мама, Магдалина Константиновна, с тех пор, как переехали в Кызыл в 1962 году, работала в детско-юношеской спортивной школе. Когда я родился, семья жила в Тээли. Там родители встретились, там и поженились. Отец работал учителем русского языка и литературы, мама у нас из Тамбовской области, в Туву приехала по распределению после окончания физкультурного техникума. Так что вырос я в интернациональной семье и сам создал такую же. В моих сыновьях – и тувинская кровь, и русская, и татарская, и украинская.

– Каких традиций придерживались в семье родителей?

– Наверное, больше русских. Домведь вела мама. Но хорошо помню, что отец периодически ездил в деревню, привозил баранчика, тогда уж всё делали как это принято по-тувински. А я несколько своих детских лет провёл в Мичуринске Тамбовской области, у бабушки. Бабушка моя, Елизавета Кузьминична Кожевникова, очень долго работала бухгалтером. Дед по маминой линии был железнодорожником, но я уже не застал его в живых.

– Мне говорили, что вы – единственный тувинец в космических войсках...

– Из офицеров – может быть. А рядовых родом из Тувы встречал не раз.

Когда я из Улан-Удэ уезжал, привезлиновобранцев – половина хертеков, половина монгушей.

– Если бы вам сейчас пришлось выбирать, вы, наверное, выбрали бы какую-то другую сферу деятельности?

– Я как-то не думал об этом. Но вряд ли надо о чём-то жалеть. Моим родителям и моим детям за меня не стыдно. Служба была интересная, друзья, семья сложилась, сыновья растут. Нет, жалеть не о чем.

Беседовала

Анна ЛАЧУГИНА,

Фото Долааны Шокпаа

и из архива семьи Хертек

Фото:

1. Одиннадцатилетний Володя Хертек – спортсмен. Во время тренировки на «Коне». Ноябрь 1971 года, г. Кызыл. Январь. Семьи начало.

2. Владимир и Рамзия в день свадьбы. Казань, 1992 год.

3. Во время экскурсии на «Красноярские столбы». Погоны еще ждут своего часа, г. Красноярск, 1980 год. 

4. Мама – Магдалина Константиновна, г. Кызыл, 1985 год.

5. Владимир Хертек и его семья: жена Рамзия, отец Седен Кудурукпаевич, сыновья Дима и Саша, г. Кызыл, 2004 год.