ГЛАЗА ГАРМОНИИ

Прекрасные гибкие девушки в небесно-голубых платьях создают своими телами контуры райских цветов. Это танец любви, царствует в нем нежность. Звенящая мелодия зовет за собой. Душа и сердце ждут кого-то. Танцовщицы присаживаются на землю и замирают в ожидании. Едва заметно лишь трепещут пальчики рук… И вот появляется Она – само воплощение женственности, как дар богов смертным существам. Это соло «Звенящей нежности».

Зал взрывается аплодисментами: на сцене та, кого зритель не видел в танце десять лет. На декабрьском юбилейном концерте, посвященном 30-летию творческого пути, солистка ансамбля «Саяны», ныне его директор Надежда Даржаа снова одаривала своим искусством и собирала цветы признания.

«Талантливая балерина», «очень надежный человек», «достойная во всем», «эрудированная, умная», «лидер коллектива». Так отзываются друзья о Надежде Даржаа. Я бы добавила к этим эпитетам свое представление о Надежде Федоровне. В этой хрупкой, маленькой женщине с мягкими движениями и твердым характером есть то, чего порой остро не хватает многим людям. В ее лучистых глазах светится сама Гармония. И артистическая, и человеческая, и женская.

Биография работника искусства Надежды Даржаа умещается в одну запись в трудовой книжке, но вмещает в себя большой путь. В нем есть и трудности, и преодоления, и счастливый случай, и упорный труд – все то, что вместе складывается в единое целое и образует судьбу Личности.

Оглянемся на этот путь вместе с самой Надеждой Федоровной и послушаем ее рассказ о жизни в тувинском искусстве, о прошлом, настоящем и будущем ансамбля «Саяны».

ЗАПЛАКАННЫЕ ШТОРЫ

В поселке Черби Кызыльского кожууна жила маленькая девочка Надя. Мама ее, Багай-Уруг Чоодуевна Даржаа, работала в местной школе-интернате, дочка училась там же.

Однажды в Черби привезли фильм Александра Мишурина «Звезда балета» об украинском балете на льду. Танцоры настолько восхитили Надю, что она решила тоже стать артисткой. Мечта так и осталась бы девчачьей из разряда несбыточных ясельно-школьных планов стать космонавтом, летчиком, балериной, если бы не случай.

В тувинское селение приехала приемная комиссия Улан-Удэнского хореографического училища. Это был первый набор специалистами из Бурятии будущих танцоров в Туве. Педагоги ездили по школам республики, разыскивая маленькие таланты. Так счастливая звезда заглянула и в Черби, к юной мечтательнице. Надю отобрали одну из всей школы.

«По каким критериям делали отбор? И какие данные обнаружили хореографы у вас?», – спрашиваю Надежду Федоровну.

Балерина говорит скромно: «Данные у меня были средние. Когда я повзрослела, то услышала от педагогов и поняла сама, что всего достигла своим трудолюбием. Единственное, что у меня было хорошим – это высокий прыжок. В остальном пришлось попотеть».

Потела на уроках в компании одиннадцати земляков – шести мальчиков и пяти девочек, которых тогда набрали улан-удэнцы. Все положенные восемь лет от звонка до звонка выдержали только две девочки. Остальные отсеялись: кто не выдержал физических нагрузок, кто заболел во время учебы и не мог нагнать, у кого обнаружилась излишняя полнота, неподходящие для балета габариты.

«Как же вы остались, как выдержали столько лет далеко от дома, будучи в таком юном возрасте?»

«Конечно, было очень сложно. Мы страшно скучали по дому. К тому же, в первый же год нам не удалось поехать домой на зимние каникулы. Не знаю, почему так получилось, может, средств не было. Мы остались в интернате и горько плакали ночами. Помню, у меня кровать стояла у окна. Я пела песню: «Авай, авай» и утиралась шторами, они становились насквозь мокрыми от моих слез…».

Надежда Федоровна вздыхает, вспоминая далекие годы и детские горести, но потом бодро продолжает свой рассказ. Привыкла к учебе, втянулась. В старших классах и вовсе не хотелось часто ездить домой.

Через восемь лет она и Тамара Строкова из того первого тувинского набора стали артистками балета. Тамара к тому времени вышла замуж и осталась работать в Бурятии. На малую Родину предстояло вернуться одной Наде. Но она не была одинока: в филармонии работали уже Вячеслав Донгак, Сергей Ооржак, которые учились в ее же училище на «Народном отделении».

В первые несколько дней по возвращении в Кызыл 19-летняя балерина робела прийти и заявить о себе в филармонии, где ей предстояло работать. Она подходила к зданию (тогда оно располагалось возле старого автовокзала), стояла в нерешительности и не заходила. Помогли друзья-«улан-удэнцы». Они ее подбодрили: «Чего ты стесняешься? Приходи оформляться».

ПРОСТО ИСПАНКА

Училась она, как говорит сама артистка, классическому балету. Но не может сказать о себе, что она классическая балерина: «Я все же выпускалась не на пальцах».

Девушке чаще всего давали танцевать характерные образы. Особенно ей удавались народные танцы, прежде всего испанские. «Видимо, что-то было в моем характере», – сдержанно говорит танцовщица, спеша отмести от себя слова «яркая», «особенная». Просто такая. Просто танцевала лучше всех зажигательные испанские танцы.

Она пришла в «Саяны» в 1975 году. В то время в его составе были: хоровое отделение, оркестр, балет; первое и второе поколение артистов – всего семьдесят человек. Молодой специалист адаптировалась без особых проблем. Немного смущали только в первое время непривычные репетиции под баян. В учебном заведении танцевали под рояль, а здесь все приходилось разучивать под звуки другого инструмента. И под характер тувинских народных танцев, конечно же, «испанке» приходилось перестраиваться.

Годы, проведенные на сцене в советский период, Надежда Федоровна считает самыми счастливыми в своей жизни: «Я танцевала в такое время, когда культуре уделялось много внимания, выделялось достаточно средств». Этого хватало, чтобы каждые пять лет весь состав «Саян» выезжал в Ленинград.

В Творческой мастерской эстрадного искусства под руководством Исаака Штокбанта тувинскому коллективу делалась полностью новая программа. Специалисты высокого класса изучали историю Тувы, культуру и быт тувинцев и создавали новые номера, ставили народные танцы.

«Есть ли какая-то разница между тем, кто ставит танец: тувинец или не тувинец?», – спрашиваю одну из самых известных исполнительниц танцев Тувы.

Она задумывается, но ненадолго. Нет, большой разницы она не видит. Раньше у тувинцев вообще не было своих танцев, не было и своих балетмейстеров, поэтому логично, что первые постановки были созданы приглашенными специалистами. Уровень их мастерства позволил им сделать истинно народные номера, вошедшие в «Золотой фонд» как «Саян», так и в целом современного искусства республики. Достаточно вспомнить ту же восхитительную «Звенящую нежность» Анатолия Шатина.

Позже появились и свои талантливые постановщики. Большой репертуар «Саян» остался от Вячеслава Донгака. Надежда Даржаа также называет молодых, подающих надежды хореографов: Аяна Мандан-Хорлуу, Чойгану Санчай. Первый заканчивает учебу в Москве, вторая сейчас находится в декретном отпуске.

«А вы сами никогда не ставили танцев?», – уточняю у артистки. Она энергично отмахивается руками: «Нет-нет!». Надежда Федоровна называет себя только исполнителем. Балетмейстером, считает она, надо быть от Бога, даже вне зависимости от образования. Не имея этого дара, нечего претендовать на чужую роль. Она сама не примеряет на себя даже роль репетитора: «Нет-нет!». Категорично: только исполнительница!

ЛАНЬ НА КУХНЕ

Какие секреты исполнительского мастерства Надежда Даржаа открыла за двадцать лет артистической карьеры? Какими качествами должен обладать танцор?

«Нынешней молодежи я все время говорю, что танцевать надо от сердца. Любой образ надо создавать от души», – отвечает она взволнованно. Это «больная» тема для нее. Сама балерина перед тем, как войти в образ, сначала произносила соответствующий внутренний монолог. Например, если ей предстояло выступить в танце «Охотники и лань», то она проговаривала про себя все то, что может чувствовать пугливая лань: «Вот она слушает звуки в лесу, вот улавливает новые запахи, вот готовится убежать…»

Объясняя мне технологию включения в образ, Надежда Федоровна вскидывает руки, поднимает голову, шея ее становится тоньше, глаза ярко вспыхивают. Мгновение – и передо мною на маленькой уютной кухне артистки появляется лань с большими блестящими глазищами. Впечатление усиливается тем, что у моей собеседницы огромные пушистые ресницы. Преображение такое, что кажется: еще мгновение и быстрое животное ударит копытцами по земле, унесется в лесную чащу…

Самое нелюбимое слово исполнительницы: «дежурное». Она говорит: «Я иногда ругаюсь, когда вижу, что ребята танцуют дежурно, делают дежурные улыбки. Я ведь не просто директор. Протанцевав много лет, вижу недостатки, могу делать замечания артистам. Каждый танец о чем-то говорит, что-то подразумевает. Дежурный танец без души, без образа, без сердца сразу виден из зрительного зала».

А если настроение плохое? Если, скажем, проблемы дома? Как с этим бороться, чтобы показывать зрителям и нежность, и обаяние, и энергию? Или сцена сама лечит, отвлекает, помогает выправить настрой?

Надежда Федоровна не выводит общей формулы для всех, она просто говорит о себе: «Все было у меня в жизни: заботы, проблемы разные. Бывало, наревусь и иду на работу. Но там я никогда не позволяю себе раскисать. Филармония – мой второй дом, там мои артисты, там я сама артистка. В этот мир нельзя переносить проблемы обыденной жизни, туда надо идти с улыбкой». Итак, ее рецепт: надо очень любить свою работу. Артистка уверена, что никогда не показывала в филармонии своего «плохого-домашнего» настроения. И помогала ей в этом любовь к профессии.

Сколько всего за артистическую жизнь перетанцевала танцев Надежда Федоровна? Точной цифры она не называет, не считала. Это весь репертуар «Саян», более сорока танцев, в том числе и массовых, и сольных.

Самый любимый танец, разумеется, – «Звенящая нежность». Надежда Федоровна, говоря о творении Анатолия Шатина, произносит слова «наша жемчужина» и заметно теплеет голосом и взглядом. Именно с него началась сольная карьера нашей героини.

До нее много лет в этом самом знаменитом тувинском танце солировала Заслуженная артистка Тувы и России Евгения Салчак. Надежда Даржаа отдает должное своей предшественнице: «Думаю, что лучше Евгении Мичиновны «Звенящую» никто не станцует».Евгению Салчак и Виталия Нанактаева, который одиннадцать лет работал художественным руководителем «Саян», она называет своими наставниками. Сейчас оба Учителя Надежды – педагоги Кызыльского училища искусств.

Евгения Мичиновна к тому же – одна из двух лучших подруг. К понятию «подруга» отношение у Надежды Федоровны самое трепетное. Друзей – много, а верных подруг – две (вторая – Галя – живет и работает в Москве). Моя собеседница показывает пальцами цифру и сверкает глазами: «Целых две!». При этом указательный и средний пальцы образуют знак «V» – «Виктория». Это целое богатство, нажитое и не потерянное за тридцать лет; это победа лучших женских отношений над временем и перипетиями жизни.

УЙТИ КРАСИВО

Последние десять лет Надежда Федоровна работает директором ансамбля. В ее обязанности входит: одевать коллектив, вывозить на гастроли, вести переговоры. Называет она себя хозяйственником, не принимая модного слова «менеджер».

Директором ее считают успешным, переход к этой должности для нее прошел безболезненно. Казалось бы, артистизм и должностные обязанности – две сложно совместимые вещи. Однако, Надежда Федоровна здесь не правило, скорее – исключение.

Еще на заре творческой работы, еще молодую, «зеленую» балерину назначили инспектором балетной группы «Саян». Ей пришлось следить за дисциплиной, вести табель рабочего времени и пр. А еще раньше ученица Улан-Удэнского училища была комсоргом. Позже в коллективе была и членом профкома. Так что административная работа прилагалась параллелью к е танцам в течение всей жизни.

… Но вот двадцать лет сценического творчества пролетели. После этого тогдашний худрук «Саян» Вячеслав Донгак предложил ей стать директором: «Надя, попробуй». Она думала три дня.

«У вас был выбор продолжать выступать? Или что-то еще?» - интересуюсь. Надежда Федоровна качает головой: «Особенно выбора не было, ведь артистический стаж я отработала».

Было нечто другое, что заставляло думать. Цифры цифрами, возраст возрастом, а дух танца все еще метался в ее душе. Ей казалось, что еще лет десять она могла бы танцевать без проблем, этого очень хотелось бы ей самой, это позволяли и данные, или, как говорят балетные, «фактура». Она и сейчас находится в прекрасной форме, не прилагая для этого никаких особых усилий. Это подтверждают и ее друзья-коллеги. Это могли видеть и зрители на юбилейном творческом вечере Надежды Даржаа, на котором она солировала в «Звенящей нежности», кстати, без предварительных репетиций.

«Мне страшно хотелось танцевать еще…». Но балерина поступила мудро. Она решила лучше уйти вовремя и красиво, чем держаться долго и уходить мучительно, дождавшись, в конце концов, слов сокрушения: «Господи! Она все еще танцует…».

Вспоминая те дни раздумий, директор ансамбля сейчас только улыбается. Танцевать хочется и сегодня, но «в этом, – говорит она, – нет необходимости для ансамбля». Реализует себя в другом. У нее прекрасный грудной голос. Благодаря ему артистку приглашают на телевидение озвучивать рекламу. Идет с удовольствием.

Также проводит иногда концерты в качестве ведущей. Каждый раз, выходя на сцену, испытывает трепет, волнение, восторг, страх: «Как примут? Как встретят?». Любовь к сцене, или, если угодно – болезнь сцены – остается на всю жизнь.

УВЛЕЧЬ, НО НЕ СЛОМАТЬ

Надежда Даржаа из скромности затушевывает себя в своих характеристиках. Но очевидно, что она женщина яркая, стремительная, увлекающая за собой. Ее называют хореографическим лидером коллектива.

Пожалуй, ее можно назвать и лидером в жизни. Но лидером умеренным, в той мере, в какой это согласуется с женственностью, с мягкостью, с мудростью. Девиз умеренного лидера обычно такой: «Увлекать других, сохраняя свободу выбора».

Супруг, с которым она прожила много лет, не был изначально человеком искусства. После знакомства с юной балериной влюбленный посмотрел пару раз, как она уезжает на гастроли, и не выдержал. Поехал вместе с ней, молодая жена привлекла его к работе коллектива. Устроился на работу в ансамбль, сначала грузчиком, потом радистом. Пятнадцать лет трудился вместе с Надеждой Даржаа, дошел даже до должности директора. Сейчас бывший муж – свободный художник.

В былые времена, вспоминает директор «Саян», семейственность в ансамбле была большой: целых одиннадцать семейных пар, или двадцать два человека! Сегодня пар меньше: Демир-оол Кежиктиг – вокалист и его жена Нямсурен – оркестранка; Жанна и Экер Сарыглар – артисты балета; Борис и Чечек Монгуш – оркестранты. Парам, конечно, удобно вместе ездить, выступать, жить жизнью друг друга. Но из этого вырастает другая проблема: трудно детей растить и физически, и материально – ведь зарплаты у артистов маленькие. «Если бы не наши родители, которые нам пожизненно помогают, – говорит с благодарностью от имени всех коллег Надежда Федоровна, – мы бы не смогли поднять на ноги наших детей».

Ее единственный сын Денис в достаточной мере хлебнул участи артистического ребенка. Однажды родители были вынуждены оставить мальчика на полгода. В плотный график работ в Ленинграде не укладывались даже минимальные родительские обязанности: «Заберешь дитя из яслей, принесешь на работу вечером, посадишь за кулисами, сунешь морковку в ручки, чтобы не плакал, и снова репетировать». Не процесс воспитания, а одно мучение. Пришлось отвезти ребенка в Туву к родственникам. Вернувшись через шесть месяцев, мама и папа обнаружили, что мальчик не узнает их. Они оба расплакались и с той поры старались не оставлять его надолго.

Маленький Денис с родителями объездил весь Советский Союз. Его сначала привлекали к жизни артистов. В душе мама прочила ему сценическое будущее. В свое время пыталась увлечь за собой в балет и своего младшего брата, даже хотела забрать его с собой на учебу в Улан-Удэ. Не позволили скромные средства семьи. Сына же начала готовить основательно: делала растяжки, «ломала» подъемы, «выворачивала» ноги. Но он отказался ехать в хореографическое училище: не нравилось стоять у балетного станка. Показала тогда его прославленному циркачу Владимиру Оскал-оолу. Тот посмотрел на симпатичного мальчика, и, даже не проверяя его данных, согласился взять. Но сын и тогда взмолился, попросил не мучить его, ведь и в этом случае надо было делать свое тело супергибким.

Сейчас мама понимает, что сын не для сцены, спортивным телосложением он пошел в отца, и у него свой путь. «Я очень рада, что не испортила ему жизнь», радуется она. Выбрав другую дорогу, ее сын осчастливил деда со стороны отца – подполковника КГБ (сейчас ФСБ) в отставке Монгуша Эренчиновича Тукара. Тот в свое время сокрушался, что два сына не пошли по его стопам в правоохранительные структуры. Выбор Дениса воспринял с огромной радостью. Сейчас сны Надежды Федоровны работает в Арбитражном суде РТ помощником судьи. Женат. У него растет дочка.

«Может быть, ваша внучка вас порадует так же, как и Денис своего деда? Какие у нее данные?» , – спрашиваю Надежду Даржаа.

Моложавая бабушка всплескивает руками и расцветает от умиления: «Ой, там такая ласточка! Туяна одновременно пошла и в маму, и в отца своего, и в бабушку – в меня. У нее есть и рост, и фактура. Не знаю, что из нее получится…».

Правда, сейчас надежда Даржаа уже не стремится к продолжению артистической линии в семье: «Это очень тяжелая работа. Надо быть талантливым, чтобы были признание и какой-то достаток. А если нет таланта, нет призвания, то просто быть артистом не стоит. Это я говорю, исходя их своего жизненного опыта. Хотя лично я сама нисколько не жалею, что прошла такой путь».

НУЖНЫ ОБНОВЛЕНИЯ!

Сегодня у нее по-прежнему много работы. Выступления коллег видит мало. Во время концерта обычно находится за кулисами и следит за тем, чтобы все было вовремя, чтобы переодевания шли без заминок, чтобы все были на местах. Посидеть в зрительном зале удается крайне редко.

Репертуар «Саян» большой, номеров много. Но уже очевидна необходимость перемен. Об этом директор говорит с тревогой и болью. Надо делать новую программу для ансамбля. Не только для танцоров, но и для оркестра, для вокалистов. Артисты растут, не сидят на месте, все понимают, что нужны обновления. Третий год коллектив выезжает за границу на фестивали. В 2003 году побывали во Франции; в 2004 году – во Франции и Испании; прошлым летом ездили в Испанию.

Ансамбль выезжал за границу и в советское время. «Что изменилось в поездках, кроме того, что вы представляете не СССР, а Россию? Если ли разница в том, как встречали советские «Саяны» тогда и как относятся к российскому коллективу сейчас?», - прошу поделиться впечатлениям.

Выезды советских времен были больше по так называемой «линии дружбы». Все определялось централизованно, через Москву, поездки были в строго определенные страны, коллективы знали, какой будет прием, как встретят. Именно такими были гастроли на Кубу, в Японию. Концерты по большей части были сольными, коллег практически не видели.

Только сейчас наступила благодатная пора для того, чтобы и выступать, и видеть другие коллективы, обогащаться опытом, - пора фестивалей, когда собираются до двадцати национальных ансамблей сразу. «Саяны» три раза уже побывали на фестивалях народов России, встречались с коллегами из других регионов, получая огромное удовольствие от общения с другими артистами.

Естественно, я попросила Надежду Федоровну сравнить, в чем «Саяны» проигрывают, в чем выигрывают? Что у нас лучше, а что надо подтягивать?

«В исполнительском плане, в хореографии – наш репертуар очень интересен, самобытен. Это бросается в глаза сразу. Естественно, мы также «берем» и горловым пением разных стилей, направлений. Сейчас наша тувинская национальная культура не очень высоком уровне. «Звенящая нежность», «Ураанхайский танец», «Эзир-Кара» и другие – с большим интересом воспринимаются зрителями и коллегами что за рубежом, что в нашей стране. Исполняем хорошо, встречают нас хорошо.

Переживаю я вот о чем: с костюмами мы выглядим бедновато. Искупается это только постановками, талантами, исполнением, музыкой. А многие коллективы при этом «берут» своей роскошью, например, якуты, башкиры, татары и многие другие. Их обеспечивают сами регионы.

Не говорю, что нас обязательно надо одевать в меха. Я просто считаю, что нужна новая программа, а в имеющихся танцах хорошо бы обновить костюмы, чтобы мы выглядели достойно государственного ансамбля.

Например, создатель «Ураанхайского танца» Вячеслав Донгак говорит, что мог бы сделать для этой постановки новые, более богатые костюмы. И тогда этот танец – визитная карточка «Саян» – стал бы еще роскошнее. Еще одно – коллектив пока живет без художественного руководителя.

Не упрекаю наше правительство. Оно помогает нам по мере сил. Мы ведь понимаем, что все упирается в нашу общую ситуацию, в дотационность республики, и прочее. Но ведь этого не объяснишь чужому зрителю…».

* * *

Моя собеседница говорит обо всем искренне и бесхитростно, даже о сложном – как-то удивительно просто. За чашкой чая на кухне у себя дома она такая же, как на сцене и за кулисами: мягкая, обязательная, внимательная, переживающая. Она живет в мире искусства, но при этом всегда естественна. Именно поэтому артистка до сих пор любима зрителями, ее ценят друзья, коллеги, чиновники. Имеет звания: Заслуженная артистка Тувы и России. Награждена медалью Республики Тыва «За доблестный труд». За признание артистка благодарна и не считает это личной заслугой: «Без коллектива я бы не получила наград».

Порой ее сравнивают со столичными балеринами: примами и звездами, называют громкие имена с приставкой «тувинская….». Но она очень смущается подобных параллелей и категорически против того, чтобы они звучали. Мне кажется, что Надежда Даржаа и не нуждается в таких сравнениях. Она хороша тем, что есть именно такая – талантливая артистка балета, солистка «Саян», и теперь – директор. Естественная в искусстве и в жизни.

Ее душевная простота соседствует с богатством личности так, как это бывает только у мудрых людей и настоящих профессионалов. Терпимость и требовательность в равных пропорциях сосуществуют в ее характере, украшаясь очарованием и добротой. Даже в простой оправе быта и будней надежда Федоровна способна выглядеть изысканным украшением. В голосе ее звенит сам Нежность, в глазах светится сама Гармония.

Хотелось бы завершить портрет Надежды Даржаа образом из ее танца: «она как дар богов смертным существам», но, боюсь, моя героиня будет протестовать, смеясь над пафосом слов. Гармония любит красоту, но не чрезмерность.